Василий Макарович
Шукшин

Василий Шукшин. Волки!

В воскресенье, рано утром, к Ивану Дегтяреву явился тесть, Наум Кре-
четов, нестарый еще, расторопный мужик, хитрый и обаятельный. Иван не
любил тестя;
Наум, жалеючи дочь, терпел Ивана.
- Спишь? - живо заговорил Наум. - Эхха!.. Эдак, Ванечка, можно все
царство небесное проспать. Здравствуйте.
- Я туда не сильно хотел. Не устремляюсь.
- Зря. Вставай-ка... Поедем съездим за дровишками. Я у бригадира вып-
росил две подводы. Конечно, не за "здорово живешь", но черт с ним - дров
надо.
Иван полежал, подумал... И стал одеваться.
- Вот ведь почему молодежь в город уходит? - заговорил он.- Да пото-
му, что там отработал норму - иди гуляй. Отдохнуть человеку дают. Здесь
как проклятый: ни дня, ни ночи. Ни воскресенья.
- Што же, без дров сидеть? - спросила Нюра, жена Ивана.- Ему же коня
достали, и он же еще недовольный.
- Я слыхал: в городе тоже работать надо,- заметил тесть.
- Надо, Я бы счас с удовольствием лучше водопровод пошел рыть, тран-
шеи: выложился раз, зато потом без горя - и вода и отопление.
- С одной стороны, конечно, хорошо - водопровод, с другой - беда: ты
б тогда совсем заспался. Ну, хватит, поехали.
- Завтракать будешь? - спросила жена.
Иван отказался - не хотелось.
- С похмелья? - полюбопытствовал Наум,
- Так точно, ваше благородие!
- Да-а... Вот так. А ты говоришь - водопровод... Ну, поехали.
День был солнечный, ясный. Снег ослепительно блестел. В лесу тишина и
нездешний покой.
Ехать надо было далеко, верст двадцать: ближе рубить не разрешалось,
Наум ехал впереди и все возмущался:
- Черт те чего!.. Из лесу в лес - за дровами.
Иван дремал в санях. Мерная езда убаюкивала.
Выехали на просеку, спустились в открытую логовину, стали подыматься
в гору. Там, на горе, снова синей стеной вставал лес.
Почти выехали в гору... И тут увидели, недалеко от дороги,- пять
штук. Вышли из леса, стоят, ждут. Волки.
Наум остановил коня, негромко, нараспев заматерился:
- Твою в душеньку ма-ать... Голубочки сизые. Выставились.
Конь Ивана, молодой, трусливый, попятился, заступил оглоблю. Иван за-
дергал вожжами, разворачивая его. Конь храпел, бил ногами - не мог пере-
шагнуть оглобину.
Волки двинулись с горы, Наум уже развернулся, крикнул:
- Ну, што ты?!
Иван выскочил из саней, насилу втолкал коня в оглобли... Упал в сани.
Конь сам развернулся и с места взял в мах.
Наум был уже далеко.
- Грабю-ут! - заполошно орал он, нахлестывая коня.
Волки серыми комками податливо катились с горы, наперерез подводам.
- Грабю-ут! - орал Наум.
"Что он, с ума сходит? - невольно подумал Иван. - Кто кого грабит?"
Он испугался, но как-то странно: был и страх, и жгучее любопытство, и
смех брал над тестем. Скоро, однако, любопытство прошло. И смешно тоже
уже не было. Волки достигли дороги метрах в ста позади саней и, вытянув-
шись цепочкой, стали легко нагонять. Иван крепко вцепился в передок са-
ней и смотрел на волков.
Впереди отмахивал крупный, грудастый, с паленой мордой... Уже только
метров пятнадцать - двадцать отделяло его от саней. Ивана поразило нес-
ходство волка с овчаркой. Раньше он волков так близко не видел и считал,
что это что-то вроде овчарки, только крупнее. Сейчас понял, что волк -
это волк, зверь. Самую лютую собаку еще может в последний миг что-то ос-
тановить: страх, ласка, неожиданный властный окрик человека. Этого, с
паленой мордой, могла остановить только смерть. Он не рычал, не пугал...
Он догонял жертву. И взгляд его круглых желтых глаз был прям и прост.
Иван оглядел сани - ничего, ни малого прутика. Оба топора в санях
тестя. Только клок сена под боком да бич в руке.
- Грабю-ут! - кричал Наум.
Ивана охватил настоящий страх.
Передний, очевидно вожак, стал обходить сани, примериваясь к лошади.
Он был в каких-нибудь двух метрах... Иван привстал и, держась левой ру-
кой за отводину саней, огрел вожака бичом. Тот не ждал этого, лязгнул
зубами, прыгнул в сторону, сбился с маха... Сзади налетели другие. Вся
стая крутнулась с разгона вокруг вожака. Тот присел на задние лапы, уда-
рил клыками одного, другого... И снова, вырвавшись вперед, легко догнал
сани. Иван привстал, ждал момента... Хотел еще раз достать вожака. Но
тот стал обходить сани дальше. И еще один отвалил в сторону от своры и
тоже начал обходить сани-с другой стороны. Иван стиснул зубы, сморщил-
ся... "Конец. Смерть". Глянул вперед.
Наум нахлестывал коня. Оглянулся, увидел, как обходят зятя волки, и
быстро отвернулся.
- Грабю-ут!
- Придержи малость, отец!.. Дай топор! Мы отобьемся!..
- Грабю-ут!
- Придержи, мы отобьемся!.. Придержи малость, гад такой!
- Кидай им чево-нибудь! - крикнул Наум.
Вожак поравнялся с лошадью и выбирал момент, чтоб прыгнуть на нее.
Волки, бежавшие сзади, были совсем близко: малейшая задержка, и они с
ходу влетят в сани - и конец. Иван кинул клочок сена; волки не обратили
на это внимания.
- Отец, сука, придержи, кинь топор!
Наум обернулся:
- Ванька!.. Гляди, кину!..
- Ты придержи!
- Гляди, кидаю! - Наум бросил на обочину дороги топор.
Иван примерился... Прыгнул из саней, схватил топор... Прыгая, он пуг-
нул трех задних волков, они отскочили в сторону, осадили бег, намерева-
ясь броситься на человека. Но в то самое мгновение вожак, почувствовав
под собой твердый наст, прыгнул. Конь шарахнулся в сторону, в сугроб...
Сани перевернулись: оглобли свернули хомут, он захлестнул коню горло.
Конь захрипел, забился в оглоблях. Волк, настигавший жертву с другой
стороны, прыгнул под коня и ударом когтистой лапы распустил ему брюхо
повдоль. Три отставших волка бросились тоже к жертве. В следующее мгно-
вение все пять рвали мясо еще дрыгавшей лошади, растаскивали на ослепи-
тельно белом снегу дымящиеся клубки сизо-красных кишок, урчали, Вожак
дважды прямо глянул своими желтыми круглыми глазами на человека...
Все случилось так чудовищно скоро и просто, что смахивало скорей на
сон. Иван стоял с топором в руках, растерянно смотрел на жадное, тороп-
ливое пиршество. Вожак еще раз глянул на него... И взгляд этот, торжест-
вующий, наглый, обозлил Ивана. Он поднял топор, заорал что было силы и
кинулся к волкам. Они нехотя отбежали несколько шагов и остановились,
облизывая окровавленные рты. Делали они это так старательно и увлеченно,
что, казалось, человек с топором нимало их не занимает. Впрочем, вожак
смотрел внимательно и прямо. Иван обругал его самыми страшными словами,
какие знал, Взмахнул топором и шагнул к нему... Вожак не двинулся с мес-
та. Иван тоже остановился,
- Ваша взяла,- сказал он.- Жрите, сволочи.- И пошел в деревню. На
растерзанного коня старался не смотреть. Но не выдержал, глянул... И
сердце сжалось от жалости, и злость великая взяла на тестя. Он скорым
шагом пошел по дороге.
- Ну погоди!.. Погоди у меня, змей ползучий. Ведь отбились бы и конь
был бы целый. Шкура.
Наум ждал зятя за поворотом. Увидев его живого и невредимого, искрен-
не обрадовался:
- Живой? Слава те господи! - На совести у него все-таки было нелегко.
- Живой1 - откликнулся Иван.- А ты тоже живой?
Наум почуял в голосе зятя недоброе. На всякий случай зашагнул в сани.
- Ну, что они там?..
- Поклон тебе передают. Шкура!..
- Чего ты? Лаешься-то?..
- Счас я тебя бить буду, а не лаяться.- Иван подходил к саням.
Наум стегнул лошадь.
- Стой! - крикнул Иван и побежал за санями.- Стой, паразит!
Наум опять нахлестывал коня... Началась другая гонка: человек догонял
человека.
- Стой, тебе говорят! - крикнул Иван.
- Заполошный! - кричал в ответ Наум.- Чего ты взъелся-то? С ума, что
ли, спятил? Я-то при чем здесь?
- Ни при чем?! Мы бы отбились, а ты предал!..
- Да где же отбились?! Где отбились-то, ты што!
- Предал, змей! Я тебя проучу малость. Не уйдешь ты от меня, остано-
вись лучше, Одного отметелю - не так будет позорно. А то при людях от-
луплю, И расскажу все... Остановись лучше!
- Сейчас - остановился, держи карман! - Наум нахлестывал коня.- Огло-
ед чертов... откуда ты взялся на нашу голову!
- Послушай доброго совета - остановись! - Иван стал выдыхаться.- Тебе
же лучше: отметелю и никому не скажу.
- Тебя, дьявола, голого почесть в родню приняли, и ты же на меня с
топором! Стыд-то есть или нету?
- Вот отметелю, потом про стыд поговорим. Остановись! - Иван бежал
медленно, уже далеко отстал, И наконец вовсе бросил догонять. Пошел ша-
гом.
- Найду, никуда не денешься! - крикнул он напоследок тестю.
Дома у себя Иван никого не застал: на двери висел замок. Он отомкнул
его, вошел в дом. Поискал в шкафу... Нашел недопитую вчера бутылку вод-
ки, налил стакан, выпил и пошел к тестю. В ограде тестя стояла выпряжен-
ная лошадь.
- Дома,- удовлетворенно сказал Иван.- Счас будем уроки учить.
Толкнулся в дверь - не заперто. Он ждал, что будет заперто. Иван во-
шел в избу...
Его ждали: в избе сидели тесть, жена Ивана и милиционер. Милиционер
улыбался:
- Ну что, Иван?
- Та-ак... Сбегал уже? - спросил Иван, глядя на тестя.
- Сбегал, сбегал, Налил шары-то, успел?
- Малость принял для... красноречия. - Иван сел на табуретку.
- Ты чего это, Иван? С ума, что ли, сошел? - поднялась Нюра.- Ты што?
- Хотел папаню твоего поучить... Как надо человеком быть.
- Брось ты, Иван,- заговорил милиционер, - Ну, случилось несчастье,
испугались оба... Кто же ждал, что так будет? Стихия.
- Мы бы легко отбились. Я потом один был с ними...
- Я же тебе бросил топор? Ты попросил, я бросил. Чего еще-то от меня
требовалось?
- Самую малость: чтоб ты человеком был, А ты - шкура. Учить я тебя
все равно буду.
- Учитель выискался! Сопля... Гол как сокол, пришел в дом на все на
готовенькое да еще грозится. Да еще недовольный всем: водопроводов, ви-
дите ли, нету!
-Да не в этом дело, Наум,- сказал милиционер,- При чем тут водопро-
вод?
- В деревне плохо!.. В городе лучше, - продолжал Наум. - А чево при-
перся сюда? Недовольство свое показывать? Народ возбуждать против Со-
ветской власти?
- От сука! - изумился Иван. И встал. Милиционер тоже встал.
- Бросьте вы! Пошли, Иван...
- Таких взбудителев-то знаешь куда девают? - не унимался Наум,
- Знаю! - ответил Иван. - В прорубь головой... - И шагнул к тестю.
Милиционер взял Ивана под руки и повел из избы. На улице останови-
лись, закурили.
- Ну не паразит ли! - все изумлялся Иван.- И на меня же попер.
- Да брось ты его!
- Нет, отметелить я его должен.
- Ну и заработаешь! Из-за дерьма.
- Куда ты меня счас?!
- Пойдем, переночуешь у нас... Остынешь. А то себе хуже сделаешь. Не
связывайся.
- Нет, это же... што ж это за человек?
- Нельзя, Иван, нельзя: кулаками ничего не докажешь.
Пошли по улице по направлению к сельской кутузке,
- Там-то не мог? - спросил вдруг милиционер.
- Не догнал! - с досадой сказал Иван.- Не мог догнать.
- Ну вот... Теперь - все, теперь нельзя.
- Коня жалко.
- Да...
Замолчали. Долго шли молча.
- Слушай: отпусти ты меня. - Иван остановился. - Ну чего я в воскре-
сенье там буду?! Не трону я его.
- Да нет, пойдем. А то потом не оберешься... Тебя жалеючи, говорю.
Пойдем счас в шахматишки сыграем... Играешь в шахматы?
Иван сплюнул на снег окурок и полез в карман за другой папироской.
- Играю.